Мое исследование про Хакодате, которое всё никак не закончится, началось с
этой невинной передачки о том, что Хиджиката мог сбежать в Россию. Несмотря на то, что я сама же опровергла это утверждение, всё-таки хочется же предположить, "ну а вдруг" И прощупать все варианты.
Одной из самых правдоподобных представлялась мне возможность сесть на русский клипер "Всадник", служивший на котором лейтенант С.Истомин оставил
"Краткий очерк Токугавского восстания на острове Иессо". Причем вовсе даже не краткий, а наиподробнейший, с описанием буквально по дням и по часам, когда и как всё происходило, где какие атаки проводились и какие суда в них участвовали и т.п. Есть там неточности, но они больше касаются оценки происходящих событий, а не собственно описания. В остальном же всё настолько совпадает с японскими описаниями морской битвы при Хакодате, что я была совершенно уверена, что лейтенант Истомин видел всё это собственными глазами. То есть что клипер "Всадник" плавал по Хакодатскому рейду, пока там на берегу Хиджиката сражался. А оказалось, что нет!
читать дальше"Возстание на острове Иессо", описанное в отчете, происходило в мае-июне (по новому стилю) 1869 года. А клипер "Всадник" в это время пересекал Индийский океан, направляясь из Рио-де-Жанейро в Сингапур. В Хакодате он прибыл только 18 августа, простоял там две недели, и потом возвращался туда из России еще пару раз. Это я узнала всё из тех же "Морских сборников" )) То, что Истомин мог попасть в Японию раньше, исключается, потому что он записан в составе экипажа кругосветки на этом "Всаднике". Кстати, в том же составе экипажа был и "корпуса артиллерии подпоручик Александр Колчак" (родной дядя и крестный известного адмирала Колчака).
Других русских военных экипажей во время боевых действий в Хакодате быть не могло, потому что все заграничные плавания русских судов четко фиксировались. Получается, Истомин описал весь ход событий с чьих-то слов (или скорее записей, потому что уж слишком всё досконально и конкретно!) Его очерк был написан 1 февраля 1870 года в Йокогаме. В это же время там стояло английское судно "Perle", которое точно находилось у берегов Хакодате в разгар войны. Скорее всего, от английских моряков русские офицеры и узнали все подробности, тем более, что один из этих англичан позже выпустил свою статью под названием "Флот и революция Мэйдзи", которая перекликается с очерком Истомина.
В общем, на "Всаднике" с дядей Колчака Хиджиката уплыть никак не мог Но были и торговые суда, плавания которых в "Морском сборнике" не описывались, и которых в 1869 году заходило в Хакодате аж 7 штук. Правда, неизвестно, в какое время.
А еще в Хакодате была единственная во всей бакумачной Японии русская гостиница! Причем в том же квартале Омачи, где жил Хиджиката.
Содержал эту гостиницу выходец из России Пётр Алексеев, который приехал в Японию еще в качестве крепостного в 1861 году. Алексеев был денщиком у старшего офицера клипера "Джигит", лейтенанта Корнилова. Вместе они долгое время служили на Черноморском флоте, а затем участвовали в кругосветном плавании через Тихий океан. В Хакодате их застало известие об отмене крепостного права в России, а заодно и том, что 25-летняя служба рядовых моряков сокращается до 10 лет. Пётр Алексеев к тому времени отслужил уже тринадцать, так что барин отпустил его на все четыре стороны.
После некоторых раздумий тридцатилетний отставной матрос решил остаться в Японии и заняться коммерцией, посчитав, что здесь у него будет больше возможностей, чем в России. Поначалу он жил при русском консульстве, а в 1863 году открыл в Хакодате гостиницу под названием "Николаевск", где комнаты были обставлены по-европейски, имелся бильярд и кегли, посетителям подавали русскую еду и напитки. Алексеев также предлагал лошадей за умеренную плату, поставлял всякое снабжение на русские суда и организовывал для желающих загородные пикники или официальные обеды.
В 1864 году он женился на молоденькой горничной консула Гошкевича, Софье Абрамовне. Венчал их о.Николай, и это было первое русское бракосочетание в Японии. После отъезда Гошкевича Софья осталась со своим мужем и помогала ему содержать гостиницу.
Пётр Алексеев время от времени совершал поездки в тогдашний главный дальневосточный порт Николаевск и только начавший развиваться Владивосток. Вот он, возможный, но нереальный вариант отправки Хиджикаты в Россию )
Существует вот такая картина войны при Хакодате:
По ней тоже можно хронику военных действий изучать, и город видно как нельзя лучше. В том числе три храма, о которых я писала в прошлых постах, и два российских флага.
Слева на горе - русское консульство, а в центре скорее всего та самая гостиница "Николаевск". Домики от нее до храмов - квартал Омачи.
Помимо этой гостиницы и консульства в Хакодате было еще несколько "русских" мест. Далее цитирую из книги А.Хисамутдинова "Русская Япония":
Так, наняв лошадь, можно было отправиться в «Петергоф», живописный уголок, где имелся чайный домик. Там летом угощали виноградом и жареными каштанами, а японский чай подавали с кастеро — хлебом, выпеченным из яиц и рисовой муки. Японские кулинары позаимствовали рецепт у португальцев, которые называли такой хлеб castilla. Японцы не могли выговорить звук «л», и это слово превратилось в castera. Напротив домика располагался небольшой садик с прудом, через который был переброшен мостик. В воде красиво цвели лотосы. Чтобы добраться до домика, нужно было проехать небольшими аллеями, окаймленными с обеих сторон неглубокими каналами. Другой чайный домик находился в Камиде (так называлась деревня в окрестностях Горёкаку). Его содержала мадам Уткина. Это имя японке дали русские офицеры, якобы на память о том, что она привозила на русские суда уток. Имя настолько прижилось, что хозяйку чайного домика стали так называли и другие иностранцы. Она хорошо знала вкусы русских и угощала их теми же яствами, что и в чайном домике «Петергофа».
Такая лепота продолжалась примерно до начала 1870х годов, после чего центр русской жизни переместился из Николаевска во Владивосток, а в Японии из Хакодате в Токио. Пётр Алексеев вместе с консульством переехал в новую столицу, где сделался строительным подрядчиком первых русских зданий в Токио и помогал о.Николаю возводить православную церковь. Однако, в 1872 году первый в Японии русский предприниматель сильно простудился и скончался. Похоронен он на иностранном кладбище в Йокогаме. Его жена Софья Абрамовна устроилась экономкой при консульской церкви, а потом приглядывала за детьми российского посланника Струве. Через десять лет после смерти мужа она уехала в Америку вместе с семьей Струве. В своем дневнике о.Николай оставил запись: "Приезжала также прощаться Софья Абрамовна, отправляющаяся с детьми Струве; с 1858 года она в Японии; застал я ее совсем молодою, уезжает — седая".